Тяжелая финансовая ситуация вынуждает центральные банки говорить на очень странном языке.
Далеко не все люди понимают, чем занимаются банки. Когда речь идет о центральных банках богатейших стран мира, все становится еще более запутанным. Сами банкиры ничуть не способствуют улучшению ситуации и говорят как будто бы на инопланетном языке. Wall Street Journal проследил за тем, как метафоры в языке центральных банков становятся все более странными и запутанными по мере ухудшения экономики и приближения глобальных кризисов.
Финансовый кризис 2008 года вынудил центральные банки придумывать все более сложные и неортодоксальные практики для поддержания стабильности в финансовом мире. Настолько же необычным, насколько были сами эти практики, стал язык, который банкиры применяли для того чтобы говорить о них. Начиная с финансового кризиса, лексикон банкиров год от года обогащался “базуками”, “кувалдами”, “пулями”, “кухонными раковинами” и “порохом” — и это далеко не полный список.
Например, в преддверии важной встречи Европейского центрального банка в марте финансовый аналитик Наим Аслам предупреждал клиентов, что “банкиры ждут не дождутся, когда они смогут спустить курок на базуках, нацеленных на инфляцию”. “ЕЦБ бьет в барабан что есть мочи и готовится стрелять из всех орудий”, - добавлял он в своем обращении. На вопрос WSJ о том, почему он решил так странно описать рутинную финансовую процедуру, Аслам, ведущий рыночный аналитик ThinkForex, объяснил, что этот язык отражает то, как эти проблемы обсуждаются в самих центральных банках.
Словарный запас центральных банков поменялся так быстро, что даже далеко не все опытные экономисты успевают за нововведениями. “Когда я только начинал работать, меня предупредили, что центральные банки — это очень скучно”, - рассказывает экономист Дэвид Бланфлауэр. Когда Бланкфлауэр в 2006 начал работать в одном из комитетов Английского банка, “о базуках и кувалдах никто даже не думал”, - вспоминает он.
Анализ статей, блогов и публичных высказываний в сфере кредитно-денежной политики показывает, что подобные метафоры разрастаются в речи экономистов и финансистов как сорняки. Согласно базе данных медиа Factiva, слова связанные с артиллерией (базуки, порох, стрельба) используются сегодня в этой сфере почти вдвое чаще, чем в 2010 году (7300 упоминаний против 4600).
“Кувалды” вошли в моду в языке банкиров в 2016 году после того как Энди Холдейн, один из главных экономистов Английского банка, заявил, что “предпочел бы взять кувалду, чтобы расколоть орех, а не использовать миниатюрный молоток, чтобы сделать подкоп из тюремной камеры”. Холдейн имел в виду, что когда банки стимулируют экономику, они должны использовать свою силу на максимум, а не пытаться придумать утонченный подход, но с тех пор “кувалда” из его высказывания обрела свою жизнь. В статьях, посвященных кредитно-денежной политики, в 2016 году она встречалась более 450 раз.
Представители банков по всему миру настолько сильно стараются показать свои решения в хорошем свете, что иногда их метафоры приобретают по-настоящему сказочный оборот. Этим летом главным символом монетарной политики Банка Японии, направленной на девальвацию национальной валюты и ускорение инфляции, стал... Питер Пэн. Рассказывая о новой политике, председатель японского регулятора Харухико Курода напомнил коллегам, что в сказке те дети, которые сомневались в своей способности летать, мгновенно теряли эту способность и падали на землю. Курода заключил свою речь о сложной монетарной политике классической моралью из басен: “Все мы нуждаемся в позитивном отношении и убеждении”, – заявил он.
Даже классическая и предельно простая метафора американской политики, разделяющая государственных деятелей на “ястребов” и “голубей”, в банковском мире вызвала настоящие орнитологические дебаты.
Много лет представители Федеральной резервнрй системы США называли “голубями” людей, которые поддерживают более легкие кредитные условия, а их оппонентов — “ястребами”. Для банкиров это было слишком просто. Американский экономист и член правления резервной системы Фредерик Мишкин заявил однажды, что ему “нравятся обе птицы”. “Я не думаю, что одна из них может быть круче, чем другая. Они выражают две одинаково важные стороны птичьей жизни”, - рассказал экономист. Дэвид Майлз, член комитета Английского банка в 2015 году также решил внести свой вклад в птичьи дебаты. Майлза сначала в прессе описывали как “голубя”, но затем разглядели в нем “ястребиные” черты. Банкир отметил, что по его мнению голуби тоже могут быть очень агрессивными птицами.
Далеко не всех удовлетворяет такая ситуация. Многие участники экономического сообщества считают, что подобная цветистая речь помогает банкирам отвлечь внимание от настоящих проблем и раздуть свою важность в их решении. Ведущий экономист немецкого Беренберг банка Каллум Пикенринг отметил, что “метафоры... далеко не всегда дают точное представление о том, что происходит на самом деле”. “Они создают видимость того, что центральные банки могут сделать что-то с ситуацией, в которой мы оказались”, - заключил он.
Понравился материал?
Подпишитесь на нас!